Пишет Мария Кикоть: "Читая этот рассказ об очередной монастырской секте, я как-будто побывала в прошлом, своём православном сектантском прошлом. Не важно, в какой монастырь ты попадёшь: в далекой Сибири, в Калужской или Московской области - картина везде одинаковая: феодальное хозяйство и бесконечный труд, с бесплатными запуганными рабами или рабынями, толстая (иногда худая) госпожа-матушка, которой нужно целовать руки (иногда и ноги), крышевание от Епархии, и полная, беспредельная власть над человеческими судьбами. Никем и ничем не контролируемая власть над людьми. Нет ни одной инстанции, куда может пожаловаться ущемлённый в своих правах адепт этой системы, нигде не станут его слушать и решать его проблемы. По факту православные верующие - самые незащищенные и бесправные существа у нас в стране. Даже по отношению к жестокому обращению с животными есть статья, можно пойти в полицию и тд. Люди, попавшие в другие секты тоже могут обратиться в полицию или подать в суд, есть надежда, что кто-то поймёт и поможет, есть статьи, регулирующие деятельность сект в Росси.
Ну вот РПЦ - шные секты вообще не секты! Монастыри сектами не считаются никак! А почему? Ведь все признаки манипуляции сознанием, использование рабского труда, зомбирование, запугивание, лишение имущества и здоровья - все на лицо, как в самой деструктивной и опасной секте. В монастырях сейчас проживает огромное число людей: Только в России на февраль 2016 года действовало 926 православных монастырей, сейчас ещё больше.
Я бы не стала выступать против монашества, если бы люди в монастырях просто жили бы вместе, трудились, молились, сами выбирали бы себе игумена и распоряжались теми средствами, которые в монастырь жертвуются и зарабатываются. Должны быть инстанции, не внутри самой Рпц, проверяющие и регулирующие деятельность монастырей.
Все, что зарабатывают монастыри, направляется куда-то в Епархии и выше, все течёт только в одном направлении вверх. Игумен, который много переправляет выручки вверх получает поддержку, крышу от начальства и все блага цивилизации. А рядовые монахи не имеют средств купить себе просто даже одежду и обувь, еду и лекарства. В богатейшем монастыре в Малоярославце, где я жила, сестры ходили в перештопанных юбках, в резиновых тапочках зимой и ели просроченные продукты, не имели возможности лечиться или даже отдохнуть. Всю тяжелейшую работу делали тоже сестры: взять хотя бы сено для коров. Его не покупали (денег не было?????), нам привозили гнилые тюки, бесплатно с колхоза. И зимой вся эта гниль замерзала коркой, которую мы ломами, топорами и вилами разбивали, отколупывая оттуда не гнилое сено, потом грузили на тачки и отвозили. Это тяжелейший физический труд, но отдых после него не полагалось. И так в день надо было разбирать по 4 огромных тюка ломом и топором всю зиму. В этой работе участвовали не только сестры, но и девочки из приюта. Это только 1 пример того, как в довольно богатом монастыре распоряжаются средствами. Продукты тоже не покупали, ели все пожертвованное и просроченное. Зато игуменье ставят в заслугу, что она отстроила монастырь и приют. В чем тут заслуга? В том, Что больше несчастных замороченных и зазомбированных женщин будут там работать?"